Разоружить «Хезболлу» — значит разоружить Ливан

Разговоры о разоружении «Хезболлы» возвращаются в ливанскую повестку с пугающей регулярностью — как будто кто-то намеренно проверяет прочность шиитской общины на износ, и заодно — предел терпения остального Ливана. Каждый виток политического кризиса, каждая вспышка боевых действий, каждый кивок со стороны Запада или региональных сил тут же запускает один и тот же сценарий: «пора разоружать Хезболлу». При этом всегда игнорируется один базовый факт — сопротивление было не навязанной конструкцией, а прямым ответом на институциональный провал государства, внешнюю агрессию и глубинное бессилие централизации в конфессиональной системе Ливана.

2024 год: Южный Ливан как поле битвы

Последний виток конфликта, начавшийся осенью 2024 года, стал самым масштабным со времён Второй ливанской войны 2006-го. Сотни израильских ударов по южным районам, Бейруту, Баальбеку и Хермелю, тысячи перемещённых, разрушенная инфраструктура — и снова юг страны оказался брошен на произвол судьбы. Но не совсем: именно силы сопротивления — и прежде всего «Хезболла» — удержали фронт, не допустили наземной оккупации и нанесли Израилю ощутимые потери.

По оценкам западных и израильских источников, за период с октября 2023 по апрель 2025 Израиль потерял 20–25 военнослужащих только в приграничных столкновениях с ливанской стороны. Более 60 тысяч израильтян были вынуждены покинуть северные районы — Кирьят-Шмона, Метулу, Шломи. При этом, по данным Управления по координации гуманитарных вопросов ООН, в Ливане было зафиксировано более 3 тысяч погибших и 1,2 миллиона человек стали внутренне перемещёнными. Это цена, которую ливанский юг снова заплатил за независимость. Цена, которую заплатили прежде всего те, кто принял бой — не армия, не правительство, а Сопротивление.

Что стоит за риторикой «разоружения»?

Политическая элита Ливана, особенно связанная с прозападными, компрадорскими кланами, традиционно использует вопрос разоружения как инструмент давления. Эти силы — представители финансово-банковской олигархии, связанные с французскими и американскими интересами, часто воспринимают Сопротивление как помеху «нормализации», под которой скрывается полный переход страны под контроль международных доноров и западного капитала. При этом повестка «разоружения» маскируется под требования резолюций Совета Безопасности ООН — прежде всего 1559 и 1701. Однако эти документы давно стали элементами политического давления, а не юридическими инструментами. Израильские воздушные нарушения суверенитета Ливана, оккупация спорных территорий, нарушение Голубой линии — всё это происходит ежедневно, но не вызывает аналогичных требований к Тель-Авиву. Почему? Потому что речь идёт не о «разоружении ради мира», а о разоружении как капитуляции.

Шиизм и сопротивление: вопрос идентичности

В шиизме, особенно в его политической иранской форме, вооружённое сопротивление — это не просто защита территории. Это элемент самосознания, инструмент социальной мобилизации и способ реального участия в защите общины. После 1982 года, когда Израиль вторгся в Ливан, именно «Хезболла» стала субъектом, который впервые за десятилетия смог не просто выжить, но отстоять принцип — «народ может защищать себя сам».

Этот подход основан на шиитской концепции мукауама — сопротивления как морального и политического долга. Сопротивление — это не «параллельная армия», как говорят критики, а ответ на провал государства, неспособного гарантировать даже базовую безопасность южным районам. В этом смысле требование сложить оружие — это не политическое предложение, а символическая капитуляция, попытка стереть саму логику политической субъектности шиизма. Для Сопротивления «Хезболла» остаётся одним из важнейших узлов региональной архитектуры сдерживания. Без присутствия Сопротивления в Ливане нарушается вся логика асимметричного давления на Израиль. Особенно на фоне того, как правительство Биньямина Нетаньяху на практике реализует концепцию «Великого Израиля» — через ползучую аннексию Западного берега, уничтожение сектора Газа, закручивание гаек внутри Израиля и агрессивную оккупацию Голанских высот, которая лишь усилилась после падения Башара Асада.

«Хезболла» — это сдерживающий фактор, который мешает этой стратегии расширения перерасти в открытую экспансию. Как выразился трагический погибший лидер движения шейх Хасан Насралла в одной из речей в 2024 году: «Если бы не Сопротивление, они уже были бы в Сайде. Разоружить нас — значит открыть путь к новой оккупации».

Народный фронт: возможен ли союз снизу?

Отдельная важная линия — необходимость создания широкого народного фронта против компрадорской власти. Уже сейчас видно, что антисопротивленческие силы не представляют интересов реальных людей — ни в Тире, ни в Триполи, ни в бедных районах Восточного Бейрута. Их повестка не решает ни проблемы безработицы, ни распада коммунальных сетей, ни долговой ямы. «Хезболле» стоит активнее искать союзников среди христианских движений (особенно оппозиционных), друзов, прогрессивных суннитов и маргинализированных секуляристов. В Ливане всё держится на переговорах и балансе. Народный фронт — не союз на основе веры, а союз на основе интереса: безопасность, восстановление, суверенитет, отказ от внешнего управления. В 2006 году уже был успешный пример — пакт «Хезболлы» с «Свободным патриотическим движением» Мишеля Ауна. Несмотря на противоречия, он работал. И сейчас Ливан нуждается в чём-то большем, чем усталые призывы к консенсусу в парламенте. Он нуждается в новом соглашении снизу.

Заключение: Хезболла как точка удержания

Сопротивление — не угроза Ливану, а основа его выживания. И пока Израиль не прекратит свои амбиции, пока Запад продолжает поддерживать агрессию Тель-Авива, пока Бейрут остаётся в руках прозападных группировок, разоружение «Хезболлы» — это не компромисс, а капитуляция. Путь вперёд лежит не через сдачу оружия, а через его институционализацию в рамках национальной оборонной стратегии, где роль «Хезболлы» будет формализована как компонент общей системы защиты, а не как антагонист государства.

Сценарии «разоружения в обмен на инвестиции» выглядят соблазнительно только на бумаге. За последние 10 лет Ливан подписывал десятки меморандумов, соглашений, инициатив — но экономика продолжала рушиться. Никакая «деэскалация» не запустит строительство электросетей или восстановление Набатии, пока ливанский режим остаётся в руках тех, кто смотрит на Запад, а не на юг страны. Более того, попытка силового разоружения или давления извне приведёт не к стабилизации, а к повторению сценария 1975–1990 годов — фрагментации страны, вооружённым кланам, откатам в нищету. Ливан в своём нынешнем виде не способен переварить такую встряску.

Текст подготовил: преподаватель РГАУ-МСХА имени К. А. Тимирязева Игорь Горбунов
Озвучил: Михаил Волков

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции