The Economist: как меняется Россия во время СВО
Выставка-форум «Россия» на ВДНХ посвящена достижениям страны за последние 20 лет. Футуристические экраны чествуют каждый регион России, включая четыре новых: ДНР, Херсонскую область, ЛНР и Запорожье. При этом выставка деликатно обходит тему военных действий – крупнейшего конфликта со времён Второй мировой войны. А изменения в российском обществе показаны с позитивной стороны.
Красиво оформленные стенды заставляют забыть шок и непонимание первых дней спецоперации, когда рубль обрушился, сотни тысяч людей сбежали из страны, а в крупных городах шли антивоенные протесты. С тех пор экономика России стабилизировалась. Западные журналисты полагают, что это случилось исключительно благодаря высоким ценам на нефть и жёсткому подавлению несогласных с политикой государства. Владимиру Путину удалось сохранить отношения с элитой, которая помогает России успешно адаптироваться к новым условиям, однако в западном медиаполе этот баланс считают весьма хрупким из-за возможных экономических потрясений и мобилизации, сообщил The Economist.
Согласно результатам соцопросов, граждане России привыкли к тому, что их страна ведёт спецоперацию. Две трети людей считает, что Россия движется в нужном направлении, и более половины уверены, что армия добивается поставленных целей. Открытых протестов больше нет, потому что за проявление экстремистских идей под арест попадает как чересчур либерально настроенная молодёжь, так и люди, близкие к госструктурам (взять хотя бы случай с Игорем Гиркиным).
И хотя в целом общество привыкло к военным действиям, это не означает, что оно готово к продолжению СВО. В частности, большинство опрошенных выступают резко против второго раунда мобилизации. В октябре 2023 года впервые с начала спецоперации граждане России заговорили о мирных переговорах: свыше 74 процентов респондентов сказали, что были бы рады, если Путин подписал мирный договор.
Западные журналисты также отметили интересный сдвиг в работе российских госслужащих и бизнесменов. The Economist цитирует политолога Михаила Комина, который сказал, что чиновники и предприниматели руководствуются не идеологией государства, а преданностью своей организации, будь то Центробанк или Минфин. То есть работу в сложившихся обстоятельствах эти люди воспринимают как профессиональный вызов. Они помогают стабилизировать экономику, потому что им нужно адаптировать ведомство или компанию к кардинальным и неожиданным переменам.
Российские бизнесмены пережили далеко не один финансовый кризис и постоянно борются с бюрократией. Они умеют готовиться к худшему. Исчезновение западного импорта и уход западных брендов открыл для предпринимателей новые ниши. Центробанк установил контроль за их капиталами, поэтому у бизнесменов просто нет выбора, кроме как инвестировать внутри России. Государство же делает всё, чтобы максимально облегчить работу отечественного бизнеса.
Но несмотря на очевидные достижения российской экономики, на Западе уверены, что всё это благоденствие продлится недолго. Учитывая, что крупнейшими компаниями страны руководят близкие Путину люди и их родственники, ситуация может измениться в любой момент. В качестве примера журналисты приводят случай с Евгением Пригожиным: этот человек был близок к президенту и помогал российской армии в СВО, однако в какой-то момент поднял мятеж, серьёзно подорвав авторитет властей. Помимо этого, России в скором времени может понадобиться вторая волна мобилизации, что может усилить антивоенные настроения в обществе.
