Трансфертные платежи: «западный» и «российский» варианты
Трансфертные государственные платежи в рамках так называемой «рыночной экономики» – далеко не новость. После короткого послевоенного либерального припадка к их использованию перешли практически все западноевропейские правительства. В чём же состоит их отличие от тех платежей, которые практикуются в современной России?
Самым большим в истории трансфертным платежом были американские ассигнования в экономику Западной и Центральной Европы в 1948 году, известные как «план Маршалла». Они, среди всего прочего, были направлены на поддержку организованных в профсоюзы и политические партии слои среднего класса (включая, говоря по-ленински, «рабочую аристократию»). Цель этих платежей была экономической. Выплаты укладывались в кейнсианские схемы (создание «эффективного спроса» и так далее). Российские экономисты либерального направления любят указывать на прогрессивную шкалу налогов на Западе. Но они забывают при этом, что её применение было локальным.
Бельгийский экономист Герман Ван дер Вее по этому поводу заметил, что прогрессивный характер прямых налогов в определённой степени сглаживался регрессивной шкалой налогов косвенных. В итоге богател и без того имущий, а бедный – скажем, неорганизованный гастарбайтер или местный, «автохтонный», европейский люмпен – продолжал беднеть. Ван дер Вее добавил, что механизм трансфертных платежей со стороны государства в большей степени отвечал интересам обладателей средних доходов, нежели бедных слоев общества. Далее он ссылается на социологические исследования, которые показали, что рост материального благополучия в Западной и Центральной Европе не устранял социальных противоречий между различными социальными группами.
Трансфертные платежи в сегодняшней России, наоборот, объективно имеют смысл лишь для социальных низов, значительная часть которых является деклассированной. Для этой части значимыми являются не гражданские связи, а связи с государством. Эти платежи преследуют главным образом цели политические: создание устойчивой, массовой, клиентелы как условия воспроизводства политической монополии высшей бюрократии. Большинство населения страны, стоящее вне «гражданских дискурсов» учебников по политологии и традиционалистски настроенное, втягивается государством в политику в качестве социальной опоры. Для этого требуются ЛДПР, Прилепин, Миронов и так далее.
Но для этого совершенно не нужны Зюганов или какой-нибудь «левый» иноагент. Для этого годится умеренная социал-консервативная идеология. Но совершенно излишней является идеология право-консервативная, выражающая эгоизм крупных собственников, а, тем более, всякого рода левацкая идеология, хоть с «европейским», хоть с патриотическим уклоном. Высшая бюрократия при этом рискует – ибо это рано или поздно потребует расширения социальных уступок. Но у неё нет выбора в условиях обостряющейся борьбы с внешними политическими конкурентами. Экономические задачи здесь тоже решаются, но они вторичны или, так сказать, параллельны.
Последние протесты в России как раз и выражали раздражение средней, мелкой буржуазии и высокооплачиваемой «рабочей аристократии» (или «конторского пролетариата» как назвал бы Карл Маркс современный «офисный планктон»). Он был вызван тем, что, мол, не о них правительственная забота, а о тех, кого они в 90-е презрительно третировали «совками» и «лузерами».
Таким образом, выходит, что логика современного курса «сбережения нации» – это логика советской номенклатуры, а не евробюрократии. Логика поведения социальных низов современной России – это логика поведения советских, а не западных трудящихся. Это логика «державных патриотов», а не «космополитических граждан» из либеральных учебников. Российское общество продолжает оставаться превращённым советским обществом точно так же, как в советскую эпоху оно ещё долго продолжало оставаться превращением общества царско-имперской эпохи.
Заметим, кстати, что протесты в России неслучайно были поддержаны именно теми левыми деятелями, которые мыслили в антисоветском и западническом (компрадорском) духе. Так они продолжили традицию советских диссидентов, которые выражали протестные настроения, сублимируя их в идеологию нового господства.
Текст подготовил: кандидат философских наук, доцент Уральского государственного педагогического университета Андрей Коряковцев
Озвучил: Михаил Волков
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
