Производительная слабость: о чём говорит повышение тарифов со стороны США

У Америки сейчас не хватает собственных товаров, чтобы закрывать внешнеторговый дефицит. Торговый дисбаланс с ЕС у США огромный, а чем его закрыть? Торговать-то особо нечем? Вот Дональд Трамп и задрал тарифы. Такое мнение выразил политолог Василий Колташов, и он прав.

По мнению кандидата философских наук, доцента Уральского государственного педагогического университета Андрея Коряковцева, повышение тарифов со стороны США – это проявление их производительной слабости, а не силы. Это прямое признание краха так называемой «экономики услуг», «рентной экономики» и прочего «посткапитализма». Но что дальше? Если мы, отвечая на этот вопрос, используем только «-измы» (протекционизм, неомеркантилизм), мы говорим правильно, но этого недостаточно. Надо объяснить, что за этим следует.

А практически за этим следуют проблемы, решение которых требует от Трампа качественного изменения социальной базы предпринятых реформ. Что это за проблемы?

Перезапуск производства требует глубокого реформирования социальной сферы, прежде всего образования и здравоохранения. В предшествующие десятилетия они были заточены под идеологические задачи в куда большей степени, чем советские аналоги (хотя нас убеждали в обратном). Специалистов американское государство предпочитало не воспитывать, а покупать, переманивать. Такая стратегия потянула на дно всю социалку. Сейчас требуется выстраивать её заново. Возможно ли это сделать средствами рынка? Конечно. В США были университеты с первоклассной наукой, дававшие прекрасное образование. Но они развивались веками. А Трампу сейчас необходимы быстрые изменения: на него давят не только внешние конкуренты, но и внутренние. Рынок – это долго. Что-либо изменить в социальной сфере возможно, только ограничивая рыночные связи в пользу административно-бюрократических. Для этого нужно сильное государство, то есть, чиновничество, определённым образом мотивированное и модернистски воспитанное, если уж не в сталинском, то хотя бы в буржуазно-просветительском духе.

Но в современной американской культуре Марк Твен и Бенджамин Франклин находятся там же, где в современной российской – Чернышевский и Герцен: в единственном абзаце школьного учебника, и на том спасибо. Я надеюсь, вы поняли, что это метафора, и речь не столько о конкретных персонах, а о мыслительной традиции, которую они олицетворяют. Вот она-то в США почти уничтожена (как и в России, кстати, но, надеюсь, у нас в меньшей степени). Интеллектуальный потенциал американской профессуры перечёркнут неолиберальными теориями и постмодернизмом – этой настоящей современной контрреволюцией. В их духе воспитаны несколько поколений американских и европейских преподавателей.

Поэтому вопрос, и он не получает ответа: откуда Трамп будет брать кадры, способные переломить ситуацию в образовании и здравоохранении? У Дональда нет кадров не только для того, чтобы реформировать социалку. Боюсь, их не хватит и для того, чтобы превратить «Ржавый пояс» вновь в Железный.

Одним словом: вся совокупность задач, стоящих перед Трампом, выходит за пределы простого буржуазного реформирования. Они могут быть решены только на базе расширения бюрократического администрирования, включая прямые силовые методы, столь любимые сталинскими экономистами. Это предполагает наличие в США сильной Высшей политической бюрократии, осознавшей себя в качестве субьекта, противостоящего буржуазии в целом и буржуазному рабочему классу, которого ей придётся усмирять ради «грэйтэгейна». Её формирование будет означать слом всей политической системы страны.

Спойлер: при Трампе этого не произойдёт и он вряд ли понимает необходимость этого. Его социальные средства не соответствуют деклариуемым целям. Это не значит, что Трамп обречён на абсолютное поражение, как мечтают байденисты. Суть в том, что его победы будут происходить не по причине собственной силы, а по причине слабости противника. Это сразу суживает потенциал его проекта: снова стать мировым лидером США уже не смогут, а вот статус региональной державы, выделяющейся среди Мексики, Канады и прочих колумбий, они сохранят. Но не более того. Однако в процессе достижения хотя бы этого «грейтэгейна» Америка изменится до неузнаваемости.